Когда в 2007 г. Владимир Путин убеждал Международный олимпийский комитет доверить его родине проведение зимней Олимпиады (и, что достаточно редкий случай, говорил по-английски!), он подчеркивал, что это бы позволило показать миру новое, более благородное лицо России. Стереотипы, сохранившиеся со времен холодной войны, развеются, когда миллионы гостей будут восторгаться русской гостеприимностью и искренностью. Игры в России, первое настолько масштабное мероприятие со времен распада СССР, должны были показать современную и безопасную страны. Страну, проще говоря, «нормальную».
Доказательством того, что невыполнимых планов не существует, служил выбор места проведения Игр – Сочи, курорта, одного из самых теплых городов в стране. Испытанием было хотя бы обеспечение достаточного количества снега во время состязаний. А еще большим – обеспечение безопасности массовому мероприятию, которое проходит в одном из наиболее нестабильных регионов России, на Северном Кавказе. Этот регион, страдающий от высокой безработицы, у самих россиян ассоциируется преимущественно с бедностью и террористическими актами. Олимпиада должна была показать, что Северный Кавказ это безопасное место, правительство – создать там стратегическую инфраструктуру, которая бы послужила импульсом для дальнейшего развития. Путин сильно рисковал, подпевая «доктрине Фрэнка Синатры»: if I can make it there, I will make it anywhere [если я могу сделать это здесь, я могу сделать это в любом месте – прим. ред.]. Чем больший риск, тем слаще вкус победы. Только можно ли говорить про победу?
Пожизненно правящий и условно неприсутствующие
Новое, более благородное лицо России было показано международной общественности во время церемонии открытия Игр. Шоу с режиссурой Константина Эрнста должно было пленить самым лучшим, что есть в русской культуре. Была символизирующая Россию, взятая правда из Николая Гоголя, трехконная упряжка (тройка), был балет по мотивам «Войны и мира» Льва Толстого, была наконец революция 1917 г., представленная через призму эстетики полотен Казимира Малевича. Этот сложный, притягивающий образ непростого российского прошлого многих положительно удивил. Спектакль, стоит отметить, вышел за рамки традиционной схемы больших празднований в стиле à la russe – обошлось без навязчивой демонстрации силы, без военного парада, танков, спутников и космических ракет. [Смотри также текст Лукаша Ясины о церемонии открытия Игр].
Прекрасная форма однако не смогла прикрыть недостатков содержания, то есть проблем России с ее собственной идентичностью. Через 22 года после распада СССР россияне и дальше не знают, как оценивать и как говорить о советском прошлом. Даже больше – им сложно сказать хоть что-нибудь про Российскую Федерацию. От внимания зрителей, наблюдающих за открытием XXI зимних Олимпийских игр, не ускользнуло, что как синоним прогресса и современности представлены были 70-е годы, эра Брежнева. Ни одна из сцен церемонии не относилась з новейшему, пост-советскому периоду в истории России. «Но потому что, – как комментировали со снисходительностью россияне, – что бы собственно тут гостям показывать: расстрел Белого дома, войну в Чечне, бандитские разборки или экономический коллапс 1998 г.»?
Средства, потраченные на охрану безопасности, превратили Сочи в крепость, но не убедили российских граждан, что Северный Кавказ это безопасное место.
Если главной целью Игр в Сочи была реклама нового, позитивного образа России в мире, то не хватило целостной концепции, чем является и чем бы хотела быть Россия в XXI веке. К тому же, на церемонии открытия не присутствовали немало лидеров влиятельных государств, а ведь они были главными адресатами этого спектакля. Кроме президентов Китая и Турции, российский глава государства был окружен в первую очередь «пожизненными» президентами бывших советских республик. Министр иностранных дел Сергей Лавров пробовал убедить общественность, что лидеры «аж» 44 государств разделили радость с Владимиром Путиным. Однако неприсутствие многих представителей ЕС и США была красноречивее.
Запад не поверил в «новую Россию». Еще перед началом Олимпиады СМИ соревновались в представлении «проколов», снижающих качество олимпийской инфраструктуры. Каждый мог услышать про ржавую воду в кранах, поломанных кабинках на лыжной трассе, а фотография с двумя унитазами стала хитом Интернета. С точки зрения имиджа, Олимпиаду в Сочи тяжело назвать mission accomplished российской политики.
Стоит однако отметить, что в лавине информации на тему недоделок в Сочи было немало тенденциозного подчеркивания деталей, которые могли бы скомпрометировать хозяев Игр. Это не удивительно в контексте напряженных отношений между Россией и США, а также Россией и ЕС. Черный пиар в СМИ это традиционный инструмент внешней политики, и российские дипломаты должны были лучше приготовиться к такому развитию событий. Знаковыми были частые сравнения Олимпиады в Сочи с аналогичным мероприятием в Москве в 1980 г., сравнения России и СССР: экономики обеих стран были затронуты стагнацией, обе были не в лучших отношениях с Западом и тратили сверх меры на оружие. Из вышеупомянутого сопоставления можно сделать вывод, что Россия в XXI веке остается пост-советской, а не современной. Раз очевидно, что Олимпиада в Сочи не улучшит имидж России заграницей, то хоть празднует ли «народ российский» игры с соответствующим энтузиазмом?
Инфраструктура, безопасность, взятки
Россияне не потеряли головы из-за Сочи. Согласно исследованиям Центра Левада, только 23% граждан России считает Игры «важными», а вот 17% воспринимают их в первую очередь как источник личностного обогащения Владимира Путина и российского истеблишмента. Еще перед началом соревнований часто говорилось о рекордно высоких тратах на их организацию ― 51 млрд долларов, что в три раза превысило бюджет системы образования в России и в два раза бюджет системы охраны здоровья!
Такие квоты, взятые в основном из кармана налогоплательщиков, возмущают часть общества, которая вынуждена искать решения своих проблем в условиях очевидного замедления роста экономики. Но деньги это не единственный повод для полемики вокруг Сочи. Список намного длиннее: это также протесты экологов в связи с уничтожением местного национального парка, возмущение черской диаспоры, которая считает, что соревнования попирают память их убитых или выгнанных войсками имперской России предков. Это и многочисленные жалобы эмигрантов, работающих в Сочи, на не выплаченные зарплаты, шум вокруг отсутствия или отсрочки компенсаций для людей, которые потеряли свои дома из-за реализации олимпийских проектов. Наконец серия коррупционных скандалов (оппозиция оценивает, что одну треть олимпийского бюджета съели взятки), слабое качество новой инфраструктуры или особенно болезненный для жителей рост цен в Сочи.
Россияне не потеряли голову из-за Сочи. 23% считают Игры важным событием, но 17 называют их источником личностного обогащения.
Расходы на средства обеспечения безопасности (почти 10 млрд долларов, то есть столько, сколько стоила вся организация Игр в Ванкувере), хоть и превратили Сочи в крепость, но не убедили граждан, что Северный Кавказ это безопасное место. За несколько недель перед началом Олимпиады произошли теракты в Пятигорске и Волгограде, которые только поддержали уровень страха перед терроризмом. 66% россиян верят, что в их стране произойдут и новые взрывы.
Игры в Сочи открыли ключевую слабость теперешнего режима: его недостаточность. Ни личное участи Владимира Путина, ни созданная президентом вертикаль власти или система микроуправления (то есть интервенции главы государства в процесс принятия решений даже на самых низких уровнях) не могут продержаться в большом государстве в долгой перспективе. Вездесущая коррупция и слабая самоуправляемость являются серьезным барьером для модернизации. Главная цель Игр ― улучшение имиджа ― не была достигнута в той мере, в которой это бы соответствовало расходам. Запад не поверил в новую, более благородную Россию, а граждане страны и так свое знают. Все больше людей ждут децентрализации и усиления общественного контроля за властью. Растущее разочарование актуальной политико-экономической ситуацией лучше всего видно по падению рейтинга популярности Владимира Путна (согласно ВЦИОМ, сейчас только 48% декларируют доверие президенту, тогда как во время первых каденций этот показатель держался на отметке больше 80%).
Больше хлеба, меньше зрелищ! Этого бы хотели жители России в 2014 г. И только украинцев жаль, как говорят россияне. Потому что когда Олимпиада закончится, Кремль возьмется за них. Ох возьмется.