Михал Енджеек: «Свобода» и Правый сектор – это правые, националистические или фашистские объединения?
Антон Шеховцов: Это ультраправые партии, но которые отличаются между собой степенью радикализма и историей. «Свободу» можно сравнить с некоторыми партиями, представленными в странах Европейского союза: с Народным фронтом под предводительством Жана-Мари Ле Пена (хотя не Фронтом времен Марин Ле Пен, которая значительно смягчила риторику своей политической силы) или с Австрийской партией свободы времен Йорга Хайдера. В «Свободе» так же действуют группы, которые имеют фашистские черты, хотя это лишь небольшая часть этой партии. С Правым сектором дело обстоит сложнее. Группировка возникла под конец ноября 2013 года как широкое общественное движение, объединяющее различные радикальные группы. Несмотря на тот факт, что сам Правый сектор проявил себя только во время протестов на Майдане, некоторые группы – «Тризуб» или Украинская национальная ассамблея – существовали еще в 90-е годы. Наиболее радикальной, действительно фашистской организацией в рамках Правого сектора является «Патриот Украины», зарегистрированный в Харькове лет десять тому назад.
Запад прав, побаиваясь этих организаций?
Только в определенной мере. Я не верю, что эти группировки имеют шанс ввести в Украине правую диктатуру. Я скорее боюсь, что ими могут манипулировать более могущественные политические силы. Так было в случае с «Патриотом Украины», в котором было немало провокаторов, сотрудничавших с режимом. Подобным образом выглядит и история самой «Свободы».
Кто манипулировал «Свободой»?
Хотя бы президент Янукович. Стоит помнить, что предшественницей «Свободы» была абсолютно маргинальная Социал-национальная партия Украины, созданная в начале 90-х годов прошлого века. «Социал-национальная» не обязательно отождествляется с национал-социалистической. Термин «социал-национальная» пришел от Ярослава Стецько, одного из идеологов украинского национализма, который в предвоенном тексте «Две революции» утверждал, что кроме создания суверенного украинского государства необходимо и создание государства социального, поддерживаемого государством промышленности и сельского хозяйства. Стецько настаивал, что политическая революция должна идти в паре с революцией социальной. Такую программу партия и получила после смены названия в 2004 г.
Это перемена названия принесла такой рост популярности?
Не только. Организация много получила благодаря выбору лидером Олега Тягнибока, главного архитектора проведенных в ней перемен. Несмотря на это, во время парламентских выборов 2006 и 2007 года «Свобода» получила еще только 0,36 и 0,76% голосов. Успех пришел позже, через три года, когда «Свобода» завоевала на Западной Украине уже более 30%. Тогда президент Янукович и его советники решили использовать партию для борьбы с «оранжевой» оппозицией. Представители «Свободы», не будучи членами парламента, уже стали гостями программ государственного телевидения. Согласно планам правящей команды, «Свобода» должна была забрать часть голосов у право-центристских партий и выставить своего кандидата на пост президента, который, будучи экстремистом, был бы удобным противником для Януковича во время следующих президентских выборов. Как результат – на парламентских выборах в 2012 году «Свобода» выиграла более 10% голосов.
Такой успех на выборах нельзя объяснить исключительно скрытой поддержкой со стороны Януковича.
Это правда. Высокий результат был следствием целого ряда причин социального и экономического характера, при этом сложно говорить о росте уровня ксенофобии и расизма в украинском обществе. Прежде всего, «Свободу» в Украине считали одной из тех немногих партий, которые в состоянии хоть в какой-то мере опираться на идеологическую доктрину. Для многих избирателей глубоко проблемный характер этой идеологии был вопросом второстепенным. Тогда господствовало полное разочарование цинизмом партий, созданных после Оранжевой революции. Свобода заполнила определенную нишу среди избирателей с национально-демократическими взглядами. Она представлялась новой, энергичной политической силой, реальной альтернативой для Партии регионов и президента Януковича с одной стороны и «Батькивщины», в отсутствие Юлии Тимошенко руководимой Александром Турчиновым и Арсением Яценюком, а также «Нашей Украины» Виктора Ющенко с другой. Что интересно, избиратели «Свободы» описывались как более проевропейские, чем избиратели «оранжевых» партий.
Проевропейские избиратели голосуют за националистов? Как объяснить этот парадокс?
«Свободе» удалось убедить свой электорат, что они являются той силой, которая наиболее последовательно противостоит режиму Януковича и российскому влиянию в Украине. Их радикализм мог казаться лучшим ответом на авторитаризм правящего класса. Это партия, к тому же, удивляла готовностью к сотрудничеству с парламентскими политическими партиями или Комитетом против диктатуры, который был создан в ответ на политические преследования Тимошенко.
Все-таки, что с сотрудничеством «Свободы» с другими представителями европейских ультраправых?
Действительно было сотрудничество, его использовали для улучшения имиджа и пропаганды. В 2000 г. установились контакты с Евронатом, союзом европейских ультраправых партий, затем так же с другими «зонтичными организациями» националистов. В том же году в партийном съезде «Свободы» принял участие Жан-Мари Ле Пен. Их сотрудничество было долговременным плодотворным. Именно французы в 2004 г. посоветовали изменить образ партии на более умеренный. В 2010 лидеры «Свободы» установили контакт с австрийцами. С этого момента отношения с европейскими правыми выглядели достаточно стабильно, и так было до начала 2013 г.
В 2012 «Свобода» попала в парламент. Через год начались протесты на Майдане. Как последние события повлияли на политическую позицию партии?
Активная позиция «Свободы» во время проевропейских, продемократических протестов с конца ноября 2013 может показаться двойным парадоксом. Во-первых, «Свобода» начала веси себя иначе, чем те политические силы, с которыми она ранее солидаризировалась в Европе и которые ассоциируются с антиевросоюзными лозунгами. Сложно было ожидать такого поворота от партии Тягнибока. Во-вторых, «Свобода» сама долгое время критиковала проект подписания Соглашения об ассоциации с ЕС. Однако ее лидеры быстро сориентировались, что интеграция с Евросоюзом это все же лучший выбор для Украины, чем Путинский проект Евразийского союза. «Свобода» удачно отчитала проевропейские настроения избирателей, поняла, насколько удачной платформой для автопромоции может стать Майдан. Проблема в том, что несмотря на все эти изменения поддержка для партии упала в два раза по сравнению с периодом перед Майданом и в ноябре оценивалась в 5%. Сейчас рейтинг «Свободы» держится на том же уровне. Партия пыталась получить общественное признание благодаря активным действиям на стороне оппозиции, участие в битвах с «Беркутом» и т.д. В то же время, именно на Майдане многие люди увидели, что активность свободовцев все же слишком радикальна и она слишком поляризирует общество. Появились и сплетни о манипулировании «Свободой» из Кремля. Так что деятельность партии на Евромайдане это фактически лебединая песнь этой политической силы.
Вы предрекаете конец «Свободе»?
Падение Януковича означало для Свободы утрату самого важного источника негативной мобилизации избирателей. Кроме того, хотя цветами украинской революции были голубой и желтый, украинское общество после прохождения – дословно – через огонь и воду, сегодня показывает все больше гражданско-республиканских черт, чем исключающе-этнических. Есть и другие поводы. Одним из первых, кто погиб на Майдане, был мужчина грузинского происхождения. После рядом с украинцами гибли армяне, белорусы, россияне, там протестовали, в конце-концов, крымские татары. Многие украинцы теперь понимают, что исключающая риторика этнического национализма вредна и не служит Украине как целостному государству. Сегодня появляется скорее потребность другого языка, который бы больше подходил для той неоднородной группы из более чем ста человек, погибших на Майдане. Это «Небесная сотня» сегодня становится новым национальным мифом. Мифом, который апеллирует к последним событиям и который куда более инклюзивен, чем та риторика, которую сегодня может предложить «Свобода».